Трагедия и фарс второй холодной войны

https://s3.eu-central-1.amazonaws.com/media.my.ua/feed/31/15f35a0abe8abfaf17195756bd9085d5.png

Андрей Окара
Политтехнолог, политический философ
Трагедия и фарс второй холодной войны
Главные причины нынешнего международного кризиса, который на глазах перерастает во вторую холодную войну — не экономические и не политические, а вполне экзистенциальные
Пока весь цивилизованный мир пытается разгадать — зачем России вторгаться в Украину, а также — когда именно, с какой стороны, в каком объеме и виде ждать такого вторжения, фронтмены российского государства держат многозначительную паузу и сохраняют загадку. Так, президент Путин на пресс-конференции после встречи с президентом Франции Макроном в очередной раз уклонился от однозначного ответа: «да» или «нет»?

Главные причины нынешнего международного кризиса, который на глазах перерастает во вторую холодную войну — с перспективой перерастания при определенных обстоятельствах во вполне «горячую» региональную и даже в мировую войну, не экономические и не политические, а вполне экзистенциальные: субъективные представления генераторов напряженности о добре и зле, о жизни и смерти, о бытии и небытии, о справедливости и обмане, об «унижении» и «величии» России.

Насколько можно судить по высказываниям, статьям и поступкам российского президента, он намерен как можно скорее «исправить» эти «ошибки» и «несправедливости» истории: восстановить двухполюсную (или трехполюсную: США — Россия — Китай) систему международной безопасности и закрепить ее при помощи Ялты-2 — политики красных линий и зон влияния, ликвидировать или деактуализировать блок НАТО, «воссоединить» «единый русский народ» (частью которого им считаются также украинцы и белорусы), исправить «ошибки истории» под названием «Украина» и «Беларусь», восстановить на месте бывшего СССР единое геополитическое и геоэкономическое пространство (если получится — единое государство), а также — консолидировать «свою» часть человечества на основе антизападных ценностей — идей не-свободы, евроскептицизма, критики демократии и апологетики автократии.

Читайте также:

https://s3.eu-central-1.amazonaws.com/media.my.ua/feed/31/baeb0971197c08533e9d51b423949850.png

Сергей Фурса
Путин и факторы риска для экономики Украины

То есть речь идет не только о локальных изменениях — вроде попытки заставить Запад признать Крым частью РФ, и даже не о превращении Российской Федерации в Российскую империю/СССР-2. Речь о полном переделе мира и всей системы мировой безопасности — на основе новых (точнее, обновленных старых) моделей, принципов и ценностей.

Путин и его ближайшее окружение подсознательно стремятся воссоздать мир, существовавший в 1970-х — во времена, когда они были молоды, энергичны, полны сил. Когда речь шла о «высоком стиле» Первой холодной войны. В основе нынешнего противостояния Запада и России — конфликт языков и стилей политики, конфликт типов политического мышления: политика постмодернистского XXI века — с невнятными, невыразительными, безликими, стерилизованными, похожими на манекенов политическими функционерами, прикрывающимися теорией Канта о «вечном мире», — против политики второй половины XX века — с политиками-личностями калибра Сталина, Рузвельта, Черчилля, Ганди, Тэтчер, Рейгана, даже Брежнева, с жесткой идеологической поляризацией и гегелевским представлением о войне как необходимом элементе развития, высвобождения и обновления «духа нации».

Примечательно, что решение о возможном начале войны принимается единолично президентом РФ

Впрочем, любая попытка в условиях постмодерна воссоздать пафос высокой трагедии неизменно превращается в несмешной фарс. А вот тактика «гопника из подворотни» оказывается достаточно эффективной — против европейских и даже американских «неокантианцев». В ответ на российские ультиматумы лидеры западных стран время от времени начинают колебаться, однако пока что (зачастую благодаря украинскому моральному давлению) отказываются от диалога с Россией по фундаментальным вопросам — о новом «разделе мира», о нерасширении НАТО, о «зонах влияния» и «красных линиях». Париж, Берлин и даже Вашингтон периодически пытаются оказать давление на Киев — чтобы заставить Украину исполнить политическую часть Минских соглашений в кремлевской интерпретации и превратить ее в зависимую от Москвы УССР-2. Но Украине удается эффективно выскальзывать из дипломатических и геополитических ловушек. Более того, в последнее время в контекст международного обсуждения был возвращен крымский вопрос, который, как все эти годы уверял Кремль, окончательно решен и бесповоротно закрыт. Оказалось, нет, не закрыт: точка, как в финале «Весны на Заречной улице», превратилась в многоточие…

Вероятность полномасштабного вооруженного конфликта России с Украиной на данный момент снижена за счет:

— угрозы жесточайших «санкций из ада» со стороны Запада, включая отказ в сертификации «Северного Потока-2»;

— увеличения боеготовности вооруженных сил Украины, в том числе благодаря поставкам оружия из стран НАТО;

— морально-политической поддержке со стороны Запада, чего не было и близко в 2014 году;

— моральной мотивации украинских военных, готовых сражаться за родину, и демотивации российских, большинство которых пока не воспринимает возможную операцию против Украины как «справедливую войну».

Против войны высказывается не только недобитая российская либеральная интеллигенция, но даже многие провластные военные эксперты и отставные генералы: никакого блицкрига или крымского «парада» образца 2014 года сейчас быть уже не может, как они считают.

Однако, помимо рискованного для России полномасштабного вторжения, могут быть задействованы и иные сценарии: спецоперации на территории Украины, точечные ракетные удары по украинским военным объектам и объектам критической инфраструктуры, масштабная торговая война. Впрочем, сам факт неопределенности позиции Кремля по войне — на фоне концентрации военных сил на границе — тоже может считаться формой гибридной агрессии: это ведет к психологическому выгоранию украинского общества, к бегству из страны иностранного капитала, к экономическому кризису. Хотя вместо паники в Украине пока наблюдается стоическая решимость.

Примечательно, что решение о возможном начале военной операции принимается не коллегиально — как это было при принятии решения об Афганской кампании в 1979 году, а единолично президентом РФ — исходя из его субъективных представлений о справедливости, о добре и зле, о месте России в мировой истории. Сама ситуация, когда не только мир в отдельном регионе, но и жизнь на Земле как таковая зависит от одного-единственного человека, является наивысшим пиком развития политической карьеры, которая только возможна в современных условиях (у Генона это называлось «Царь мира», у Хлебникова — «Председатель земного шара»).