В топе были последние события на Ближнем Востоке – ракетный удар Ирана по Израилю. Во вторник, 1 октября, Тегеран атаковал Израиль около 200 ракет. Именно такое количество озвучил на брифинге представитель Госдепа США Мэтью Миллер, добавив, что в течение следующих нескольких дней Вашингтон будет находиться в переговорах с Тель-Авивом относительно ответа Израиля на эту беспрецедентную по масштабу иранскую атаку — самую большую с апреля этого года, когда Тегеран впервые напрямую атаковал. Вместе с тем, он уклонился от ответа на вопрос, сможет ли Израиль нанести ответные удары по ядерным объектам Ирана.
Отбивать иранскую ракетную атаку как в апреле, так и сейчас Израилю помогали союзники, в том числе США, сбивая враждебные цели. В этом отношении до сих пор возмущаются украинцы, потому что нам никто не помогает сбивать российские ракеты и беспилотники. Последние изготовлены по иранской технологии «шахедов». И никто у Мэтью Миллера на брифинге в Госдепе во вторник, 1 октября, даже не спросил: а как же так случилось, что Иран, находясь столько времени под западными санкциями, может до сих пор производить столько ракет, дальностью до 2 тыс. км? Более того, по сообщениям СМИ, во время этой атаки по Израилю, Иран впервые применил свою гиперзвуковую ракету Fattah 1.
Именно по вопросу событий на Ближнем Востоке и начались первые дебаты кандидатов в вице-президенты США – Джей Ди Венса от республиканцев и Тима Волза от демократов. Как и во время дебатов Дональда Трампа и Камалы Гаррис, звучало очень много обвинений в адрес друг друга. Однако, как Джей Ди Вэнс, так и Тим Уолз уклонились от ответа на вопрос, поддержали бы они превентивный удар Израиля по Ирану. Тема войны России против Украины во время этих дебатов вообще не поднималась.
Однако, несмотря на это, тема войны России против Украины во время этой предвыборной кампании в США если не первая, то вторая после Израиля и Газы. Итак, о разнице подходов Трампа и Гаррис к Украине, страхах в США по России и необходимости переговоров с Россией, которыми сейчас переполнены все ключевые высокие кабинеты, экспертные и журналистские сообщества в США, ТСН.ua расспросил у бывшего работника Госдепа США Тома Хэнсона, который работал в Восточной Германии, Франции, Норвегии, СССР, Швеции и Грузии в советское время.
– Если Трамп победит, чего Украине ожидать от США?
— Трамп – фигура непредсказуемая. Он фокусируется на иммиграции, многих внутренних вопросах, экономике и прекращении войн. Он получает определенное количество голосов, особенно молодежи, попросту говоря, что мы каким-то образом закончим войны. Итак, как бы он это сделал? Думаю, по Украине он будет придерживаться плана Джей Ди Венса, который, по сути, требует от Украины пойти на уступки.
Джей Ди Вэнс даже говорит о нейтралитете Украины и отказе от территорий. Однако я не могу представить, чтобы Украина пошла на это. Но это может быть путь Трампа. При президентстве Камалы Гаррис, а она встретилась с Зеленским (на прошлой неделе в Вашингтоне – ред.), будет сильная поддержка Украины. Но она, вероятно, будет столь же сдержанной, как и Байден.
Поэтому мне непонятно, куда это приведет Украину, которая и так сейчас истощена. Ей нужна дополнительная помощь, чтобы действительно переломить ситуацию (на поле боя – ред.) и достичь справедливого мира, который сохранит независимость и целостность Украины. Мы постоянно говорим, что это решать украинцам. Поэтому также возникает вопрос, что может произойти в Украине с точки зрения политических событий на этот счет. Имею в виду появление Зеленского оппозиции или что-то такое. Поэтому здесь может произойти еще и внутренний украинский фактор.
Я считаю, что мы должны участвовать в большей дипломатии с Россией. Нехорошо с ними не говорить. И, конечно, идеально было бы, если бы произошли какие-то изменения в самой России. На это была надежда в начале конфликта. Этого еще не произошло, и нет никаких признаков, что произойдет. Но, думаю, понятнее, что будет при президентстве Трампа, чем Камалы Гаррис. Потому что она действительно не очень открыто говорит о своих позициях.
— До выборов в США чуть больше месяца. И Украина, хотели мы того или нет — если не номер один, то точно номер два в повестке дня этой крайне жесткой предвыборной американской кампании. Но ход войны России против Украины на поле боя не зависит от выборов. Чего, по-вашему, боятся в Белом доме? Почему нам не дают кардинально переломить ситуацию в поле боя в нашу пользу?
— Думаю, по этому поводу есть три вещи.
Во-первых, в начале конфликта мы были очень оптимистичны по поводу наших шансов заставить Россию заключить соглашение, которое было бы выгодно Украине. Мы всегда говорили, что это украинцам решать (когда и как – ред.) получить наилучшее соглашение. Зеленский говорил, что мы (Украина – ред.) хотим вернуть все территории. Позиция Запада была более расплывчатой – это лучшая возможная сделка, когда придет время. Потому что, думаю, мы надеялись, что санкции заставят Россию начать переговоры. Мы были очень оптимистичны по этому поводу. К тому же у нас сложилось впечатление о российской армии, как о довольно слабой, исходя из событий в начале войны во время их наступления на Киев.
Во-вторых, я думаю, что есть проблема с производством сбоя в США. Предоставляя много оружия Украине, мы пришли к состоянию, когда наши цепочки поставки перегружены. Отчасти потому, что мы не вели таких войн со времен Второй мировой или Корейской войны. Мы были настроены на разные виды войн из воздуха. Война, в которой находится Украина, похожа на Первую или Вторую мировую. Это окопная война. Поэтому, заходит ли речь о боеприпасах, или ракетах, мы приближаемся к границе своего производства. И наши союзники исчерпывают запасы. Но проблема в том, что мы не были готовы с точки зрения военного производства к такого рода войне.
В-третьих, Россия – ядерное государство. В течение всей Холодной войны США и СССР сдержанно толкали друг друга слишком далеко. Мы видели это во время Карибского кризиса, когда обе стороны отступили. Именно поэтому в Вашингтоне большее беспокойство относительно бряцания Путиным ядерным оружием, чем это должно быть. Есть много людей в Вашингтоне, которые думают, что он блефует, поэтому мы не должны поддаваться тому, что он может применить ядерное оружие. Но есть и другие, возможно, в Пентагоне, которые обеспокоены, что, например, прямые удары по России могут привести к этому.
Мы не знаем, что может произойти. Пентагон также говорит, что вряд ли разрешение на эти удары изменит ход войны. Но это мешает нам сделать шаг (разрешение США на удары в глубине территории России – ред.), которого очень хочет президент Зеленский как ключевой части Плана победы Украины. Эти три фактора ставят Украину в сложное положение. Это фантастика, как Украина продемонстрировала полное участие (всего населения – ред.) в войне, героические действия, войну беспилотниками, производство этих беспилотников и их эффективное использование. Но у России больше населения. Они наладили свое военное производство и производят много оружия. Украина истощена. Поэтому что-то должно произойти, чтобы это изменить. Должен быть какой-нибудь новый элемент. Это уже будет задача для следующего президента США. Как мы знаем, Дональд Трамп и (его кандидат в вице-президенты – ред.) Джей Ди Вэнс призывают к переговорам, которые не будут выгодны Украине.
— Может, в США боятся, что, отмечая поражение, Россию поглотит хаос?
— Есть люди в Вашингтоне, которые говорят: нет, со всеми этими 5 тыс. ядерными боеголовками в России ее развал был бы чрезвычайно опасен.
– То есть, есть такой страх?
– Думаю, он существует. Хотя главное опасение в том, что россияне, пропустив (дав Украине и Западу пересечь – ред.) ряд своих красных линий, могут чувствовать, что им нужно как-то восстановить свое сдерживание на этом этапе. Сомневаюсь, что Россия нанесет удар тактическим ядерным оружием. Но они могут оказать демонстрационный эффект, например, чтобы показать, что они готовы его использовать.
– Против Украины?
– Над Украиной. Где-то, где это не приведет к гибели людей, но будет иметь демонстрационный эффект. Также есть обеспокоенность по распаду России. Но, думаю, более острая обеспокоенность заключается в том, что Россия может что-то использовать, когда испытает настоящую агрессию. Они могут сделать еще многое против Украины. Другое дело, о котором волнуются в США, это то, что Россия может оказать больше ядерной помощи Северной Корее и Ирану. И Путин как-то угрожал этим.
— Однако, какая разница между тем, что предлагают Трамп и Джей Ди Вэнс, и тем, что публично не говорит Администрация Байдена-Гаррис, однако делает фактически то же самое, подталкивая Украину к невыгодным переговорам с Россией?
– Я понимаю ваше мнение. Трамп говорит (по Украине — ред.) тоже самое, что и до Ближнего Востока, что он хочет положить конец насилию (Трамп недавно говорил, что он не исключает возможности возобновления соглашения с Ираном в обмен на его отказ от создания ядерного оружия, хотя сам же и вышел из нее в 2018 году – ред.). Он очень коммуникабельный. Он любит заключать сделки. Поэтому он постарается заключить соглашение (с Россией — ред.).
— Быстро…
– Быстро. По плану Джей Ди Венса, Украина должна стать нейтральной. Россия бы также оставила за собой часть территории (Украина – ред.). Предпосылкой тому является то, что Украина медленно проигрывает войну. Итак, это предпосылка, которую они делают (Трамп и Джей Ди Вэнс – ред.). Команда Байдена признает затруднения. Но они застыли на месте. Поэтому следующим шагом должна стать настоящая поддержка Украины, чтобы пойти на гораздо большие риски, чтобы изменить направление этой войны и поставить Украину в лучшую позицию… Оружие большой дальности… Или двигаться к каким-то переговорам.
Будет ли Камала Гаррис, если победит, более склонна начать «мирные» переговоры с Россией? Если бы она это сделала, то не на основании уже говорящего плана Джей Ди Венса, каким должен быть результат. Если бы демократы пошли по такому пути, думаю, они бы попытались найти способы давить на Россию, чтобы она пошла на уступки. Но в известном смысле команда Байдена-Гаррис находится в состоянии ожидания.
– Они ждут результатов выборов?
– Думаю, они оставляют следующей Администрации делать свои выводы. И, как я уже сказал, для Зеленского это понятно. Сейчас должна быть сильная поддержка Запада, который должен пойти на определенные риски для этого большего результата. Его визит (в США на прошлой неделе – ред.) был неоднозначным. Я так понимаю, что Байден сказал, что они пока не принимают решения (относительно разрешения на удары по России – ред.) сейчас. Но он не хлопнул дверью и не сказал, что этого никогда не будет. Вполне понятно, что он медлит, по крайней мере, до выборов.
— Возможно, после выборов… Британия уже заявила, что, возможно, это решение будет принято до зимы.
– И так может быть. Поэтому, в таком случае, это будет сильно отличаться от того, что сделал бы Трамп, будь президентом.