Разум
Фото: Depositphotos.com
Мы лучше поймем и жестокости войны, и политические баталии, если будем помнить, что почти любой участник этих сражений абсолютно уверен в истинности своих представлений о противнике, что он принимает как факт не то, что является фактом, а то, что он считает фактом.
У. Липпман (1, 30)
Само слово «социология» знакомо нам всем. Вот только смысл в него мы вкладываем разный. Вряд ли ошибусь, если скажу, что большинство из нас под «социологией» понимают опросы общественного мнения. Однако опросы – лишь ничтожная часть науки социологии; точнее – всего лишь один из её инструментов. Не верите? Давайте проверим…
В русскоязычной версии учебника британского социолога Энтони Гидденса более пятисот страниц (2). Опросы автор начинает обсуждать только на 474-й странице. Достаточно убедительно?
В стремлении осмыслить и описать общество, учёные используют также множество других инструментов и понятий. Например, есть такой научный термин «стереотип», подразумевающий обобщённое и упрощённое представление о чём-либо. Тот же Гидденс в своём учебнике использует этот термин 33 раза. В украинском учебнике Козырева «стереотип» упоминается 68 раз (3). Ни эти, ни другие учебники на наших языках не называют автора столь популярного термина. Единственное исключение – учебник поляка Штомки (63 упоминания), который вскользь замечает, что «термин ввел в обиход… американский публицист Уолтер Липпман» (4). Как бы, Липпман – не социолог, не чета нам, мужам учёным. Чего о нём вспоминать!? Но, не всё так просто…
Здесь мы сделаем маленькое отступление, и расскажем, кем был этот человек. Впрочем, рассказывать будет профессор Эткинд (5).
Александр Эткинд об Уолтере Липпмане
«…Президента Вильсона сопровождала огромная делегация, самая большая из национальных делегаций на помпезной Парижской конференции. Она включала, в частности, профессоров экспертов из созданного Хаусом уникального института, прообраза современных think tanks («мозговых центров»), который назывался «The Inquiry». Идеи этого института определили центральные из знаменитых «Четырнадцати пунктов» Вильсона, с которыми Америка вступила в войну. […]
Исполнительным директором «The Inquiry» был еще один молодой и амбициозный журналист интеллектуал… Уолтер Липпман. […] После Хауса никто не внес большего вклада в формулировку интеллектуальной программы Прогрессивного движения в Америке, чем Липпман. Учившийся в Гарварде у лучших американских философов Уильяма Джемса и Джорджа Сантаяны, Липпман отверг ключевую идею демократической теории, что здравый смысл простого человека ведет к общественному благу…
Липпман утверждал силу прессы и других институтов, формировавших «здравый смысл простых людей» – школ, университетов, церквей, профсоюзов. В книгах «Введение в политику» (1913), «Ставки дипломатии» (1915) и, наконец, самой важной своей книге «Общественное мнение» (1922) Липпман перевел фокус политической критики с «простого человека» на интеллектуальную элиту и те всё более изощренные механизмы, которыми элита формирует общественное мнение…
Новые технологии управления общественным мнением возвращали власть в руки элиты, лишая политические институты Америки их демократических оснований».
В книге профессора Эткинда, повествующей об упущенной возможности изменения нашего мира к лучшему, Уолтер Липпман – проходной персонаж. Но, обратим внимание на резюмирующую часть приведённого отрывка. Автор подчёркивает: ещё сто лет назад американец объяснил, что демократия «простого человека» заканчивается при сосредоточении PR-средств в руках правящей элиты.
https://s3.eu-central-1.amazonaws.com/media.my.ua/feed/33/7d4d435e8991a448c82b89d9aa24455e.jpg
Популярные статьи сейчас
Данилов оценил вероятность наступления из Беларуси
ПФУ описал ситуацию с пенсиями в октябре
В Украине обновили цены на гречку: сколько стоит на полках супермаркетов
Украинцам рассказали, как изменятся тарифы на электроэнергию после 30 октября
Показать еще
Уолтер Липпман и его книга
Цели и средства
Надо понимать, что американец ввёл в обиход это популярное ныне слово тоже не просто так, не со скуки. Понятие «стереотип» понадобилось ему всего лишь в качестве инструмента — для того, чтоб объяснить, как создаётся и функционирует явление, которое он назвал «информационной псевдосредой».
А это что за зверь? – спросите вы. «Соцопрос» знаю, «стереотип» знаю. А «информационный псевдосреда» — кто такой? Почему не знаю!?
Вот в этом-то вопросе и состоит вся суть проблемы. Именно он и объясняет, почему часть учения Липпмана об общественном мнении активно популяризуется, а другая часть замалчивается.
Согласно Липпману, все наши соцопросы ничего не говорят нам о реакции социума на те или иные события. Подавляющее большинство нормальных людей о происходящих событиях имеют весьма отдалённое представление. Более того, наше представление об окружающем нас реальном мире тоже является достаточно искажённым. Поэтому, на самом деле социальный аналитик «исследует… взаимодействие Х с псевдосредой» (1, 49), которая создаётся как самим исследуемым субъектом, так и средствами массовой информации. И когда нас просят оценить то или иное событие, того или иного политика, наш ответ, как правило, имеет очень отдалённое отношение к факту. Мы оцениваем не факт, а своё искажённое представление о нём – псевдофакт.
Почему СМИ не являются источником точной информации, Липпман в своей книге объясняет довольно подробно. Однако, и до возникновения прессы, представление нормальных людей об окружающем мире было далеко от реалий. Не случайно эпиграфом автор взял большой отрывок из Платона, где Сократ говорит об иллюзорности наших знаний: «Люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем?..», и так далее. Почему? Вот тут-то Липпману и понадобилось ввести новое для его современников понятие – «стереотип».
Что такое стереотип?
«Задолго до возникновения когнитивных наук Липпман пришел к пониманию того факта, что, воспринимая мир, человек не способен “объять необъятное”», — говорит социолог Александр Ослон, добившийся перевода книги «Общественное мнение» на русский язык. Процесс упрощённого ознакомления с окружающим миром «начинается в ходе первичной социализации с освоения опыта взрослых воспитателей и продолжается всю жизнь. Мы видим мир так, как нас научили его видеть, вносим свои поправки и учим своих детей» (6).
Сегодня об иллюзорности массовых представлений говорят свободно хотя бы учёные-гуманитарии. Сто лет назад это выглядело дерзостью, и требовало подробных объяснений.
«Демократическая теория в своей исходной форме никогда всерьез не рассматривала проблему, возникающую в связи с тем, что картины в головах людей не являются механическим отображением окружающего их мира», — пишет Липпман (1, 51). «Нам рассказывают о мире до того, как мы его видим. Мы получаем представление о большинстве вещей до того, как непосредственно сталкиваемся с ними» (1, 104). Таким образом, наше представление о реальной среде, в которой мы живём, является не знанием, а мнением. Например, если в детстве нам рассказали, что Земля – плоская, и покоится на спинах трёх слонов (или китов, или верблюдов), то в зрелом возрасте мы никак уже не сможем согласится с аргументами Аристотеля. В лучшем случае мы скажем:
— Да, это логично. Но этого не может быть.
Первым нашем учителем являются наши родители. Где-то в пятилетнем возрасте мы начинаем активно спрашивать: «А что это? А почему?». И родители, как правило, ограничиваются короткими ответами, предельно упрощающими даже их собственное субъективное мнение. Таким образом формируются первые стереотипы. «Отличительный признак [стереотипа] состоит в том, что он начинает действовать еще до того, как включается разум» (1, 110). Соответственно, не трудно понять, что «взгляд на внешний мир формировался на основании не подвергавшихся критике картин мира в сознании людей. А эти картины поступали в их сознание в виде стереотипов, которые передавались им родителями и учителями и практически не корректировались под воздействием их собственного опыта» (1, 261). В этом – одна из причин, почему знание, полученное уже в процессе образования, у большинства людей не подвергается критике. Хотя все мы знаем, что из века в век различные элементы базового образования не только корректировались, но и многократно опровергались. Тем не менее, взрослому, образованному и уважающему себя человеку очень трудно (чаще – совсем невозможно), признаться даже самому себе, что мир вовсе не таков, каким он его видел до сих пор. «Ведь когда система стереотипов является жесткой, мы обращаем внимание на те факты, которые поддерживают ее, и не замечаем факты, которые ей противоречат. (…) То, что чужеродно, будет отвергнуто, а то, что отличается от традиционных представлений, останется незамеченным. Мы не видим того, что наш глаз не привык принимать во внимание. Иногда сознательно, а чаще неосознанно, мы обращаем внимание только на те факты, которые согласуются с нашей философией» (1, 128).
Как работает стереотип?
Может сложиться впечатление, что стереотипное восприятие действительности свойственно только людям недостаточно образованным или слишком эмоциональным. Увы! Липпман рассказывает об эксперименте, проведённым над людьми не просто образованными, а лучшими в своей специфике: однажды в роли «подопытных кроликов» оказались психологи…
«В Геттингене, «недалеко от того места, где заседал Конгресс [психологов], проходил праздник с балом-маскарадом. Вдруг дверь распахнулась, и в зал заседаний ворвался клоун, а за ним — преследовавший его разъяренный негр с револьвером в руке. Они сошлись в середине зала, и началась драка. Клоун упал, негр наклонился над ним, выстрелил, а затем оба ринулись из зала. Весь инцидент длился не более двадцати секунд. Председатель обратился к присутствующим и попросил немедленно написать короткое сообщение об увиденном, так как, очевидно, будет проводиться расследование происшествия. В президиум поступило сорок записок. Только в одной было допущено менее 20% ошибок в описании основных фактов. Четырнадцать содержали 20—40% ошибок; двенадцать — 40—50%, а еще тринадцать — более чем 50%. (…) Разумеется, весь этот эпизод был инсценирован и даже сфотографирован. (…) Таким образом, большинство из сорока опытных наблюдателей, добросовестно написавших отчет об эпизоде, произошедшем у них на глазах, увидели не то, что произошло на самом деле. Что же они увидели? …Свидетели события увидели собственное стереотипное представление о драке. Все они не раз в жизни сталкивались с образами подобных стычек, и именно эти образы мелькали у них перед глазами во время инцидента. У одного человека эти образы заняли менее 20% действительных событий, еще у тринадцати человек — более половины».
Если даже психологи «увидели» то, чего на самом деле не было, то чего же мы хотим от тех, кто не заседает в конгрессах? Их ввести в заблуждение ещё проще.
Нынешним летом один очень уважаемый наш социологический институт спросил своих сограждан: согласна ли Украина снова стать частью Российской империи, только лишь бы не отдавать той же России часть своей территории сегодня? Этот неприличный вопрос был сформулирован столь сложным образом, что 84% украинцев ответили на него положительно. Более того, ни один украинский журналист, написавший об опросе, не вник в суть формулировки. Хуже того, когда вопрос был поставлен перед сообществом социологов в Фейсбуке, ни один из тысячи участников не смог адекватно объяснить происшедшее. Поскольку факт ломал сложившуюся систему стереотипов, через несколько дней пост под надуманным предлогом удалили.
Случившееся закономерно, поскольку, система стереотипов образует фильтр, блокирующий восприятие информации, противоречащей нашему мировоззрению. Но этот же фильтр пропускает чужие субъективные суждения и просто фейковую информацию, если они соответствуют сложившемуся в нашем сознании представлению об окружающем нас мире. Это и есть «псевдосреда».
Как работает информационная псевдосреда?
Самый простой способ объяснить её механику – нынешняя война с Россией. Одной из причин вторжения называется необходимость денацификации Украины. Это – информация, адресованная российскому внутреннему охлосу. Она необходима для формирования информационной псевдосреды, поскольку каждому российскому пользователю Интернета доступна, например, русскоязычная Википедия, из которой каждый может убедиться, что националисты даже не попали в украинский парламент; а президентом Украины и вовсе является русскоязычный еврей. Как бы нацизм пребывает в маргинале. И в этом убеждаются российские солдаты, о чём и сообщают своим домашним. Но «домашних» не отпускают сложившиеся стереотипы. Изо дня в день телевизор рассказывает им то, чего нет в реальности. В этой информационной псевдосреде человеку толпы удобно, поскольку в ней нет противоречий. А Википедия и сообщения фронтовиков создают дискомфорт. Поэтому игнорируются.
Украинофоб никогда не сможет примириться с фактами, разрушающими его картину «страшной бандеровской Украины». Но, точно также и русофоб не способен примириться с фактами, разрушающими иллюзию враждебного украинцам всего русского.
Например, мы уже сказали выше, что заявление российского лидера о денацификации Украины адресовано внутренней аудитории. В то же время, все политически грамотные люди прекрасно знают, что денацификации Украины давно и последовательно добиваются её западные партнёры. Это одно из условий вступления нашей страны в Евросоюз (7-8). Означает ли это, что Запад работает на Путина? Нет, совсем даже наоборот. Поскольку денацификация, если вдруг и состоится в Украине, очень быстро разрушит соседнюю Россию. Процитируем Сэма Кайли из CNN: «Демократическое, свободное государство-член ЕС на пороге Путина со значительным русскоязычным населением — это своего рода личная экзистенциальная угроза, которая должна вызывать в воображении образы бесславной кончины ливийского лидера» (9). Поэтому российский лидер, насыщая информационную псевдосреду призывами к денацификации, на деле одновременно способствует обратному процессу.
Российские спецслужбы вынуждены тайно финансировать не только страшных «украинских нацистов», но и «национально свидомых» парламентариев, потому что только совместные действия тех и других могут блокировать, — и успешно блокируют, — «отток мозгов» из России в Украину. Почему это так важно? Можно вспомнить, например, что американскую атомную бомбу делали итальянские и немецкие физики, бежавшие от Муссолини и Гитлера. После войны в СССР было вывезено несколько десятков тысяч немецких учёных и технических специалистов, которые работали не только над атомным и другими оборонными проектами, но эффективно поспособствовали развитию нескольких технических наук. А в 1961 году ГДР была вынуждена отгородиться от Западного Берлина бетонной стеной, потому что отток высококвалифицированной рабочей силы «мог привести к уничтожению Восточной Германии». Об этом очень аргументированно рассказывает, например, президент аналитического центра НАТО «Atlantic Council» Фредерик Кемп (10). Если б в Украине функционировало два государственных языка, то отток интеллектуалов из автократии в соседнюю либеральную страну имел бы для России аналогичные катастрофические последствия. И сегодня не российские, а украинские «Торнадо» и «Солнцепёки» стреляли бы по беззащитным российским войскам. Однако же ФСБ на порядок сильнее, чем дочерняя СБУ, поэтому русскоязычные учёные и инженеры продолжают работать на Путина.
Почему мы об этом не говорим?
В каждом государстве есть темы, обсуждение которых не поощряется, а то и вовсе запрещено. Например, нынешнее законодательство соседней России обеспечивает возможность жёсткого преследования всех, кто не согласен с вторжением в Украину (11). Существуют определённые барьеры и в так называемых «либеральных демократиях». В 2020-ом году 152 представителя интеллектуальной элиты подписали «Письмо о справедливости и открытых дебатах». «В нашей культуре все шире распространяется цензура», — заявили Фрэнсис Фукуяма, Ноам Хомски, Фарид Закария и другие. – «Редакторов выгоняют за спорные публикации, книги изымают за предполагаемую недостоверность, журналистам запрещают писать на определенные темы, профессоров проверяют из-за цитирования литературных произведений на лекциях, ученого увольняют за распространение рецензируемого академического исследования…» (12).
Одной из неподлежащих широкому обсуждению тем является всемирное отмирание демократии.
Например, все политологи знают, что в мире идёт «третья волна автократизации», которая «началась всерьёз в 1994 году», и уже преобладала в 2017-ом, «когда количество откатов превысило число стран, добившихся прогресса. Такого не происходило с 1940 года» (13). В прошлом году девять учёных Гётебургского университета опубликовали результаты многолетних исследований, из которых, в частности, следует, что волна автократизации проявила себя одновременно во всех регионах мира (14). В этой работе, как и в предыдущей, отмечается рост доли режимов, имитирующих демократические институты. Явно самодержавных становится всё меньше. Вместо них создаются симулякры, называемыми «избирательными автократиями» и «избирательными демократиями», где выборы есть, а свободы нет.
https://s3.eu-central-1.amazonaws.com/media.my.ua/feed/33/8c38f4f45ec5d7a2453a42681e81d05e.jpg
На графике: левая панель – количество стран, правая – доля населения (14)
Как бы есть все основания задуматься и озадачиться мерами противодействия. Вместо этого из года в год тиражируется псевдофакт приверженности европейских наций «демократии», для чего ежегодно проводятся в разных странах соответствующие опросы. При этом никто не пытается объяснить, почему сторонников демократии всё больше, а самой демократии всё меньше. И если появляется текст, разрушающий информационную псевдосреду, его игнорируют или, — по возможности, — удаляют.
Политические элиты и служащие им элиты интеллектуальные заинтересованы в формировании такой информационной псевдосреды, которая позволит манипулировать общественным мнением с целью «изготовления согласия» (1, 240). Поэтому те из нас, кто постоянно пребывает в информационной псевдосреде, — а это обычно не менее 80% населения, — всегда, на всех выборах и референдумах, будут принимать решения, выгодные для правящей элиты и губительные для основной массы голосующих. Именно об этом сто лет назад написал Уолтер Липпман.
Экспансия интеллекта
Тема манипулирования невежественным большинством исчерпывающе освещена в книге, которая так и называется: «Изготовление согласия» (15). Уже самим названием авторы, — профессор-экономист Эдвард С. Херман и профессор-лингвист Ноам Хомски, — подчеркнули связь с работой Уолтера Липпмана. Четверть века прошло с момента опубликования книги, она удостоена премии имени Оруэлла, но до сих пор не удостоена перевода ни на русский, ни на украинский языки. Однако сама тема неизбежного невежества большинства активно разрабатывается англоязычными авторами.
Роберт Даль (16-17), возглавлявший в своё время Американскую ассоциации политической науки, придирчиво рассмотрел все доводы «за» и «против» в книге «Демократия и её критики» (1989). Он же разработал основы выхода из ситуации в статье «Проблемы гражданской компетентности» (1994).
В 2003 году профессор политологии и социологии Иллинойского университета Скотт Альтхаус издал монографию (18), где подробно рассматривались уровни компетентности общества — по результатам многолетних социологических исследований. А в 2006-ом экономист Брайан Каплан, опираясь на работу Альтхауса и других учёных, публикует книгу «Миф о рациональном избирателе» (19), которая не оставляет камня на камне от мифа о целесообразности всеобщего избирательного права. Ещё десять лет спустя политический философ Джейсон Бреннан похоронил последние попытки оправдания необходимости сохранения власти невежественного большинства (20).
Сегодня мы, как нация, всё ещё обречены совершать глупости, потому что все судьбоносные решения принимаются невеждами, для манипулирования которыми изготавливается информационная псевдосреда. Однако, вне всякого сомнения, наш век утвердит власть компетентных граждан, и новый, – уже разумный, — электорат перестанет избирать неразумных правителей; благодаря первому шагу, который ровно сто лет назад сделал Уолтер Липпман.
Юрий Гуленок
Источники:
Липпман У. «Общественное мнение». М.: Институт Фонда “Общественное мнение”, 2004. — 384 с.
Гидденс Э. «Социология», М., «Едиториал УРСС», 2005 – 532 с.
Козирєв М. П. «Соцiологiя: пiдручник». – Львiв: Львiвський держaвний унiверситет внутрiшнiх спрaв, 2016. – 656 с.
Штомпка П. «Социология. Анализ современного общества»: Пер. с польск. СМ. Червонной. — М.: Логос, 2005. — 664 с.
Эткинд А. М. «Мир мог быть другим: Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век.»: Время; Москва; 2015.
Ослон А. «Уолтер Липпман о стереотипах: выписки из книги «Общественное мнение»» // Социальная реальность, 2006, № 4. — C. 125—141.
Антоненко Е. «Для вступления в ЕС Украине придется вернуть права русскому языку», 27.06.2022, URL: https://klymenko-time.com/novosti/dlya-vstupleniya-v-es-ukraine-pridetsya-vernut-prava-russkomu-yazyku/
Directorate of communications, State Language Law of Ukraine fails to strike balance between strengthening Ukrainian and safeguarding minorities’ linguistic rights, says Venice Commission, 06.12.2019 URL: https://search.coe.int/directorate_of_communications/Pages/result_details.aspx?ObjectId=09000016809933ef
Sam Kiley, CNN, Opinion: Don’t be fooled by Boris Johnson’s backing of Ukraine, 01.07.2022, URL: https://edition.cnn.com/2022/06/30/opinions/boris-johnson-ukraine-eu-brexit-kiley/index.html?fbclid=IwAR34D0AbICVkf-ci8lfxV1UcL48eDW5pHnW6cKWoddbneIGzJ2ZxlLDZjwU
Кемп Ф. «Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле». М.: «Центрполиграф», 2013. – 544 с.
«Проповедь в храме, разговор в очереди, стихи Некрасова. За что в России штрафуют по статье о «дискредитации армии»», — Русская служба BBC News, 11.05.2022, URL: https://www.bbc.com/russian/news-61409788
«A Letter on Justice and Open Debate» — 07.07.2020, URL: https://harpers.org/a-letter-on-justice-and-open-debate/
Anna Lührmann and Staffan I. Lindberg «A third wave of autocratization is here: what is new about it?» — Democratization, Volume 26, 2019 — Issue 7.
S. Hellmeier, R. Cole, Sandra Grahn, P. Kolvani, Jean Lachapelle, Anna Lührmann, Seraphine F. Maerz, Shreeya Pillai, S. Lindberg «State of the world 2020: autocratization turns viral» — Democratization, Volume 28, Number 6, 18 August 2021, pp. 1053-1074
Herman, Edward S.; Chomsky, Noam. Manufacturing Consent. New York: Pantheon Books, 1988, p. 306.
Даль Р. «Демократия и ее критики» / Пер. с англ. Под ред. М.В.Ильина. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. — 576 с.
Даль Р.А. «Проблемы гражданской компетентности», печатное издание — «Век ХХ и мир», 1994; электронная публикация – «Русский Журнал», 1997, URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/1/dem2-3.htm
Althaus, Scott. Collective Preferences in Democratic Politics: Opinion Surveys and the Will of the People. New York: Cambridge University Press, 2003
Bryan Caplan, The Myth of the Rational Voter: Why Democracies Choose Bad Policies, Princeton University Press, Princeton and Oxford, 2006
Бреннан Дж. «Проти демократії». — К.: Дух і Літера, 2020. — 464 с.
Теги:
Юрий Гуленок
Читайте «Хвилю» в Facebook
Подписаться