До конца нынешнего учебного года остались считанные дни. Но если вашему ребенку еще предстоит учиться – хоть год, хоть 11 лет – то вам эту историю следует, как минимум, внимательно прочитать. Как максимум – сохранить на нее ссылку ради других несовершеннолетних, о проблемах которых вы узнаете от своих родных или друзей. Потому что с буллингом в той или иной форме сталкиваться приходиться многим. Если не в роли жертвы, то, возможно, в роли свидетеля.
Можно ли противостоять травле, как фиксировать агрессию, реально ли наказать виновного и сколько сил для этого может потребоваться – на своем примере выяснила киевлянка Елена Шацева, одну из 12-летних дочерей-двойняшек которой постоянно третировал старшеклассник. Недавно женщина выиграла, можно сказать, беспрецедентный суд по статье 173-4 (буллинг) и своим опытом поделилась с «Телеграфом».
Все начиналось с оскорблений
События происходили в одной из школ Оболонского района Киева (номер школы не называется по просьбе матери, — ред.). В 6-й класс Ева и Полина поступили в прошлом году – до того девочки были на дистанционном обучении, однако им не хватало общения. Нападки 9-классника на Полину начались почти сразу же.
«Этот мальчик стоит на учете в школе с 2017 года по поводу поведения, – объясняет Елена Шацева. – Он цепляет не только моего ребенка, но и многих детей, учителей, срывает уроки. У меня в материалах дела было указано немало фактов: он провоцирует драки среди младших детей, то есть, в основном, цепляет тех, кто не может дать сдачи. И хотя обижает многих детей, но за 4 года иных действий, кроме обращений родителей в школу по этому поводу, не было, дальше никуда не шло».
О том, что дочку систематически обижает один и тот же ученик, Елена узнала не сразу, Полина не хотела беспокоить маму, в конце лета перенесшую операцию вследствие серьезной болезни, и пыталась сама урегулировать ситуацию.
«Началось с вопросов «Кто ты – мальчик или девочка?» (у Полины – короткая стрижка), потом были просто маты, крики, далее началось толкание, хватание за волосы, за плечи, он мог пробежать по коридору и крикнуть что-то ребенку на ухо, напугав ее. Догнал дочь на улице, когда она шла из школы, толкнул в спину со словами «мразь» и прочими оскорблениями в ее и мой адрес. Полина пыталась выяснить, почему он так себя ведет по отношению к ней, почему цепляется, но так как мальчик неадекватный, справиться ей самой не удалось. И когда он перешел от оскорблений к физическим действиям, она все-таки мне рассказала».
Школьный Совет проблему не решил
Мама позвонила классному руководителю посоветоваться, как повлиять на обидчика. Но та пояснила, что это бессмысленно, педагоги с ним не справляются, а родители мальчика в школу не приходят, когда их вызывают. Правда, учительница заверила, что со школьником поговорят. Вот только ситуации эта беседа не изменила. У Полины, меж тем, от постоянного психологического давления начались головные боли, она стала плохо спать и просто бояться ходить в школу. Очередная атака на девочку произошла, когда во время урока у нее разболелась голова и она шла к медсестре, кабинет которой находится напротив класса этого ученика.
«А он на уроке когда хочет – выходит, заходит, музыку включает – ведет себя вызывающе. Тут была открыта дверь, он увидел Полину и начал ее оскорблять – все «га-га, хи-хи!». Ребенок расплакался… Она пришла домой, я набрала классного руководителя и сказала, что надо это прекращать и буду писать заявление на имя директора. Директор на основании заявления собрал Совет профилактики».
Мама уточняет, что до того была еще одна неприятная ситуация, когда Полина шла с другом и встретилась с задирой и его одноклассниками. Парень выбил у друга телефон, толкнул плечом, все дружно ржали над младшими. Елена тогда заручилась поддержкой мамы дочкиного соученика, планируя совместно подать заявление в полицию. Но родительница решила, что ей Совета профилактики будет достаточно. На Совет пришли родители других ребят с сыновьями, но сам хулиган и его родные проигнорировали вызов. Заседание прошло без них, но с участием представителей службы делам несовершеннолетних и служба семьи и молодежи.
Должна были быть еще ювенальная полиция, но какие-то причины этому помешали. Старшеклассники подтвердили, что выходки провоцировал именно тот парень, а они раскаиваются и так себя вести и поддерживать одноклассника больше не будут. Их родители тоже поняли всю строгость наказания и пообещали заняться своими детьми. После этого Совета Елена Шацева подала заявление в полицию, туда же отправились и документы из школы.
В полиции уверяли, что до суда дело не дойдет
Как оказалось, это было всего-навсего начало долгого пути.
«11 февраля я написала заявление в полицию, но следователь мне сказал, что одного моего заявления недостаточно для рассмотрения дела как буллинга, и есть специальный алгоритм работы школы в этом направлении, – подсказывает заинтересованным лицам Елена. – Школа должна была по первому моему обращению (как только ребенок заявил, что его травят/оскорбляют/обижают) создать комиссию, которая расследовала бы дело буллинга, должны быть опрошены свидетели происходящего, мой ребенок и уже через сутки дело должно быть передано в полицию. Этого всего школа не сделала».
Маму удивляет странная позиция учебного заведения. По ее словам, в ходе судебного разбирательства учителя помогали, но, защищая себя, вели, так сказать, «двойную игру».
«С одной стороны, говорили, что в курсе того, что случилось в школе, но тут же заявляли, что знают о единичном случае и что мы раньше к ним не обращались, хотя это было неправдой. Даже к классному руководителю обращалась дочка сама и еще дважды я». Школа, кстати, не сразу передала документы в полицию, да и правоохранители не торопились заняться проблемным вопросом.
Елена говорит, что пришлось «пинать» всех – школу, следователя…
«Следователь сказал, что недостаточно материалов, что нужно все конкретизировать, вспомнить каждый день(?!), когда это происходило, время, место… Меня уверяли, что в таком виде дело до суда не дойдет, советовали найти какого-то мужчину, который придет и «разберется» с этим мальчиком или его папой. Я настаивала на том, чтобы у меня приняли заявление, чтобы разбирательство было передано в суд, для чего пришло сотню раз переписывать пояснения. Следователь говорил, что я пишу неправильно, что юридически таких фактов, слов или выражений нет. На самом деле, я, как обычный человек, должна была просто рассказать о случившемся, а именно он оформить это юридически грамотно. Все это тянулось бесконечно долго и в суд нас с дочкой вызвали аж 29 марта».
На заседаниях ответчики вели себя нагло
На первое заседание суда пришли истцы и директор школы как свидетель, а ответчики не явились без уважительной причины. На второе заседание пришли вообще только мама с дочкой. Судья пригласил их к себе, расспросил о том, что происходило, и заверил, что если ответчики не явятся на третий раз, то дело будет рассмотрено без них и согласно материалам дела будет вынесен приговор.
«На 3-е заседание пришли и ответчики, вели себя очень нагло, – вспоминает Елена. – 14-летний мальчик мне моргал, улыбался, строил рожицы, его папа пытался меня взглядом «проломить». Когда свидетельствовал директор, папа его начал перебивать, мальчик смеялся прямо в лицо директору, и в тот момент я поняла, что наверное, без адвоката мы не справимся. Но потянуть платного адвоката я не смогла, пока после болезни не работаю, и поэтому обратилась в бесплатную правовую службу. Транспорт из-за локдауна не ходил, а по телефону, выслушав объяснения, меня переадресовывали все дальше и дальше. Кстати, отец мальчика перебивал и судью, и всячески давал понять, что если директор сам не видел поступков его сына, то его показания суд учитывать не должен».
Суд согласился с ним и предложил вызвать свидетелей – учителей, что были на Совете профилактики. По словам Елены, папа настаивал, чтобы суд вызвал одноклассников сына, при этом перекручивал факты, делая из них соучастников оскорблений Полины.
«Вел себя очень нагло и изображал из себя победителя».
На следующий суд пришли учителя, но их показания полностью разочаровали маму потерпевшей школьницы.
«Якобы, о том, что произошло, они первый раз услышали в феврале и сразу созвали Совет профилактики, хотя это неправда. Что они об инциденте узнали от меня, когда я пришла в школу – это тоже неправда, но я не прерывала свидетелей. Изначально они все единогласно говорили, что у них тоже есть показания и они тоже подадут в суд, будут с нами свидетельствовать, чтобы поставить этого мальчика на место, потому что устали терпеть. А тут оказалось, что я осталась один-на один с этим папой и с мальчиком, они же особых претензий к нему не имеют… Психолог вообще сказала, что ребенок замечательный и хороший мальчик и она с ним постоянно беседует и ничего такого плохого он не делает. Я была в шоке!»
Перед очередным заседанием встревоженная мама поняла, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Всю ночь она искала в интернете похожие дела и составляла список вопросов, которые хотела задать оставшемуся свидетелю – классному руководителю этого старшеклассника.
Елена просит обратить внимание на такой момент – обидчики всегда действуют, когда их никто, тем более, педагог, не видит. Хотя этот парень не стеснялся в выражениях и при них, 4 года оставаясь безнаказанным. Учителя же, узнав о любом физическом насилии в отношении другого ребенка, обязательно должны были что-то предпринимать. А они не делали этого. И поэтому, как могли, старались уйти от ответственности на суде.
«Я понимаю причину их поведения, но не оправдываю. Потому после суда я позвонила нашей классной руководительнице и высказала, что они не поддержали меня, что их показания несущественны, потому что нужная информация утаивалась, что они не говорили о том, что жаловался мой ребенок, а подавали так: «узнали со слов мамы, услышали от мамы, на профилактическом совете мама говорила…» А они, как бы, в кустах стояли…»
Судья удивлялся выходкам хулигана
Струсили выступить против школьного хулигана и родители других учеников. Елена написала в родительский чат просьбу отозваться тем, чьи дети видели его выходки, объяснив, что если сейчас упустить момент, когда его реально наказать, он будет вести себя еще хуже. Но никто не решился свидетельствовать. Написала только одна мама, что ее сына этот мальчик ударил в лицо кулаком и они даже сняли побои, но заявление она не писала, она боится.
«Я выпила успокоительного, чтобы спокойно реагировать на все, и мы пошли на 5-е заседание с шаткой надеждой на победу. Я только понимала, что отступать нельзя, – рассказывает про «последний бой» собеседница. – Когда классная руководительница мальчика начала рассказывать, а судья начал спрашивать, я по его вопросам поняла, что он не ознакомлен с делом! Потому что задает вопросы, на которые в материалах дела есть ответы. И задает он их не с целью подтвердить ответ, а чисто случайно попадая «в тему».
Учитывая, что этот суд в жизни женщины – первый, она для себя открыла многое, в том числе, и гендерное неравенство участников процесса.
«Судья – мужчина. Не знаю точно, но думаю, что нам, как заявителям, нужно было давать слово первым, задавая вопросы свидетелям. Здесь было наоборот. Второй момент: когда судья обращался к отцу мальчика, то называл его по имени-отчеству: «У вас есть вопросы?», меня же спрашивал просто «А у вас?». Такая, казалось бы, маленькая и незначительная деталь очень показательна для патриархального мира, в котором к женщине относятся пренебрежительно. И даже в таких мелочах папа видел, что ему достаточно говорить, что «он нас не знает, он нас не видел, его ребенок никого не обижал» и этого будет достаточно. Мои все факты, доказательства, собранные соцслужбами – получались в глазах отца несущественной ерундой».
И тогда истица решилась сама задавать вопросы классному руководителю 9-классника, вынудив ее признать, что мальчик стоит на учете в школе, обижает детей в том числе и физически, хамит учителям и срывает уроки. А затем задала и судье вопрос, мучивший ее все заседания – ознакомлен ли суд с материалами дела? Судья сообщил, что не ознакомлен и сейчас ознакомится. По мере их зачитывания удивлялся поведению ребенка и сам, что явственно читалось по выражению его лица. И тогда все встало на свои места. Тем не менее, в конце заседания папа мальчика пригрозил, что подаст на Шацевых ответный иск в суд за лжесвидетельствование и клевету. Оглашение постановления суда назначили на следующий день.
«Суд признал ученика 9-А класса киевской школы виновным по статье 173-4 (буллинг) и назначил штраф в размере 3400 плюс судебные издержки. Его родителей ожидает два штрафа за невыполнение родительских обязанностей от разных служб от 850 до 1700 грн. Ну и естественно, все это будет занесено в личное дело и при повторном обращении штрафы будут в 2 раза больше, а наказания значительно серьезнее», – подводит итог всей этой нервотрепке Елена.
Признается, что вынести прессинг и отсутствие поддержки со стороны людей, которые могли бы дать показания для пользы общего дела, было очень тяжело. После суда женщина написала родителям в чат, что они трусы и ей за них стыдно.
«Потому что у детей, кроме нас, иной защиты нет. И опускать руки нельзя ни в коем случае, даже если вы не верите в то, что получится. Если вам кажется, что весь мир против вас и вашего ребенка – надо бороться до конца».
А еще она акцентирует внимание на том, что дети, которых «цькуют» за одежду, внешность, бедность и т.д., и за которых никто – и особенно родители – не заступается, вырастают с комплексом жертвы и всю жизнь остаются «терпилами». Такой ребенок привыкает, что его можно обижать – старшему, сильному, начальнику, а если это девочка, девушка, то впоследствии – парню, мужу, любому негодяю. Насилие должно быть наказано, насилие не может быть оправдано – и это должен понимать каждый.
