Молоткастый и недоступный. Как 45 лет назад в СССР начали выдавать паспорта нового образца — история с НВ
НВ Премиум
Участковый 12-го отделения милиции Киева напоминает дворникам, что их долг — сообщать о жильцах без прописки (Фото: ЦКФФА имени Пшеничного)
Автор: Олег Шама 45 лет назад в СССР началась выдача внутренних паспортов нового образца. Впервые этот документ получили колхозники.
«П аспорт — это исключается. Слишком умными все стали. Все куда‑то да куда‑нибудь, а кто же здесь материальные блага будет создавать? Сама видишь: не хватает рабочих рук. Чертма желающих грязь месить», — объясняет колхозный чиновник молодой односельчанке Ельке Чечиль, которая стремится уехать в город и устроиться на завод. Требуя выдать ей паспорт, девушка спорит: «Я что, прикована к этому месту? Может, до седых волос крепостной быть на вашем вонючем силосе? Подписки о невыезде не давала!»
Это сцена из романа советского украинского писателя Олеся Гончара Собор. Он вышел в 1968 году, и такой вот Ельке в реальности придется еще шесть лет ждать правительственного указа о всеобщей паспортизации. Реально же заветный документ колхозникам стали выдавать лишь с января 1976‑го. Многие крестьяне к тому времени настолько свыклись с советским крепостничеством, что оформление паспортов растянулось еще на 10 лет.
А в романе Гончара даже собор имел паспорт — чугунную табличку, указывающую на его историческую ценность. Правда, охранный указатель тайно сбили в разгар споров о сносе церкви, и это звучит как метафора бесправности — и самих украинцев, и памятников их прошлого.
Первые отзывы о Соборе были вполне одобрительными. Но уже через пару месяцев после выхода книги руководство Компартии Украины заявило, что роман — «серьезная творческая неудача автора», и призвало «трезво оценить и исправить произведение». Идеологов от власти возмущало то, что героев Гончара «угнетает преснота жизни, однообразие будней, а современность выглядит суровой казармой, где люди пострижены под одну гребенку, где господствует царство стандарта».
Писателю еще можно было предъявить сознательное искажение фактов. Но даже в Кремле не знали, как реагировать на волну жалоб и доносов о плачевном беспаспортном положении значительной части населения Союза — около 60 млн человек. К ноябрю 1961‑го в приемную Верховного Совета СССР за пять предыдущих лет пришло более 11 тыс. таких писем. Их авторам требовалось достаточно мужества, чтобы обратиться так высоко со своими чаяниями. Ведь, по данным начальника Главного управления мест заключения МВД СССР Михаила Холодкова, к началу 1960 года за нарушение правил прописки паспортов в тюрьмах и лагерях находилось 2 .195 человек.
ТЕПЕРЬ — ВЗРОСЛАЯ: Ученица 114-й школы Киева Н. Кривенюк получает свой первый паспорт (октябрь 1957 года). Через пять лет документ подлежал замене / Фото: ЦКФФА им Пшеничного
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите её мышью и нажмите Ctrl + Enter
Теги: СССР Паспорт Паспорта Оформление паспорта Журнал НВ История с НВ
.mgbox { z-index: 1 !important; } Загрузка… Молоткастый и недоступный. Как 45 лет назад в СССР начали выдавать паспорта нового образца — история с НВ
НВ Премиум
Участковый 12-го отделения милиции Киева напоминает дворникам, что их долг — сообщать о жильцах без прописки (Фото: ЦКФФА имени Пшеничного)
Автор: Олег Шама 45 лет назад в СССР началась выдача внутренних паспортов нового образца. Впервые этот документ получили колхозники.
«П аспорт — это исключается. Слишком умными все стали. Все куда‑то да куда‑нибудь, а кто же здесь материальные блага будет создавать? Сама видишь: не хватает рабочих рук. Чертма желающих грязь месить», — объясняет колхозный чиновник молодой односельчанке Ельке Чечиль, которая стремится уехать в город и устроиться на завод. Требуя выдать ей паспорт, девушка спорит: «Я что, прикована к этому месту? Может, до седых волос крепостной быть на вашем вонючем силосе? Подписки о невыезде не давала!»
Это сцена из романа советского украинского писателя Олеся Гончара Собор. Он вышел в 1968 году, и такой вот Ельке в реальности придется еще шесть лет ждать правительственного указа о всеобщей паспортизации. Реально же заветный документ колхозникам стали выдавать лишь с января 1976‑го. Многие крестьяне к тому времени настолько свыклись с советским крепостничеством, что оформление паспортов растянулось еще на 10 лет.
А в романе Гончара даже собор имел паспорт — чугунную табличку, указывающую на его историческую ценность. Правда, охранный указатель тайно сбили в разгар споров о сносе церкви, и это звучит как метафора бесправности — и самих украинцев, и памятников их прошлого.
Первые отзывы о Соборе были вполне одобрительными. Но уже через пару месяцев после выхода книги руководство Компартии Украины заявило, что роман — «серьезная творческая неудача автора», и призвало «трезво оценить и исправить произведение». Идеологов от власти возмущало то, что героев Гончара «угнетает преснота жизни, однообразие будней, а современность выглядит суровой казармой, где люди пострижены под одну гребенку, где господствует царство стандарта».
Писателю еще можно было предъявить сознательное искажение фактов. Но даже в Кремле не знали, как реагировать на волну жалоб и доносов о плачевном беспаспортном положении значительной части населения Союза — около 60 млн человек. К ноябрю 1961‑го в приемную Верховного Совета СССР за пять предыдущих лет пришло более 11 тыс. таких писем. Их авторам требовалось достаточно мужества, чтобы обратиться так высоко со своими чаяниями. Ведь, по данным начальника Главного управления мест заключения МВД СССР Михаила Холодкова, к началу 1960 года за нарушение правил прописки паспортов в тюрьмах и лагерях находилось 2 .195 человек.
ТЕПЕРЬ — ВЗРОСЛАЯ: Ученица 114-й школы Киева Н. Кривенюк получает свой первый паспорт (октябрь 1957 года). Через пять лет документ подлежал замене / Фото: ЦКФФА им Пшеничного